в унисон с Лотманом (об интеллигентности и хамстве)

[babusyatanya]

http://www.gazeta.ru/comments/2006/07/18_a_702746.shtml

Юрий Коргунюк
Российская политическая элита органически не способна принять нормы жизни гражданского общества

На первый взгляд между нынешней российской элитой и западной не обнаруживается существенных различий. Наша достаточно образованна, инициативна, предприимчива, хорошо чувствует конъюнктуру. Ей, конечно, свойственны излишнее увлечение личной выгодой в ущерб общественному благу, чрезмерная склонность к лоббизму, но и западная элита в этом отношении отнюдь не безгрешна. Если отечественные элитарии чем и отличаются от своих собратьев из развитых стран, так это, пожалуй, неимоверной гибкостью, доходящей до полной беспринципности, отсутствием не только корней, но даже элементарных якорей, которые фиксировали бы положение деятелей в определенной точке политического пространства. Редко где на Западе встретишь столько политиков, успевших за относительно небольшой отрезок времени несколько раз поменять политическую ориентацию, и каждый раз на прямо противоположную.

Еще в 1990-х годах подавляющее большинство российского политического класса козыряло своей оппозиционностью, не упуская возможности обвинить президента и правительство во всех смертных грехах. Сегодня многих из этих обличителей не узнать,



куда подевалась вся их непримиримость – они давно вписались в сплоченные ряды строителей суверенной демократии.

Вчерашние секретари райкомов и горкомов, в 1990-х подчеркивавшие свою прагматичность и нежелание играть в политические игры, ныне вернулись к привычному занятию, дружно пополнив структуры партии власти. Символично, например, что столичное отделение «Единой России» возглавляет бывший секретарь Московского горкома КПСС Карабасов, в 1980-х годах бдительно следивший за идейной чистотой подведомственного ему участка.

Наведение порядка в политической сфере идет настолько стремительно, что закрадывается подозрение: может быть, власти, если привлечь терминологию Дж. Сартори, уже мало превращения «Единой России» в доминирующую партию и ее цель – создание системы с партией-гегемоном, т. е. такой, где формально существует несколько партий, но все они играют в одни ворота, даже не пытаясь изображать из себя оппозицию? На эти подозрения наталкивают, в частности, последние инициативы единороссов и их добровольных помощников жириновцев, запретивших депутатам переходить из одной партии в другую, а самим партиям – включать в свои избирательные списки представителей других зарегистрированных партий. «Единая Россия» и ЛДПР, как дети волка, боятся конкурентов, и если за недопущение на политическую сцену новичков отвечает Росрегистрация, то новый закон призван предотвратить перерождение старых партий, возникновение на их месте новых образований, фактически предвыборных блоков, создание которых было запрещено годом раньше. А чтобы недовольство избирателя прогрессивными новациями не вылилось в рост числа голосующих против всех, эту графу решено попросту упразднить.

Трудно сказать, понимают ли творцы нынешней системы, что они начисто отсекают возможность более или менее плавного выхода из грядущего кризиса (а таковой рано или поздно наступит, ибо ничто не вечно под луной).



Скорее всего, не понимают, вернее не хотят понимать, поскольку давно живут по принципу «после нас хоть потоп».

Нежелание думать ни о собственной репутации, ни о том, что будет после того, как система рухнет, наводит на определенные умозаключения относительно причин столь поразительного пренебрежения всеми и всяческими приличиями.

Относительную устойчивость убеждений западных политиков, их обыкновение дорожить своим честным именем нередко объясняют давлением, оказываемым на них обществом. Объяснение достаточно убедительное, но не универсальное. Во-первых, в последние десятилетия, как отмечено многими наблюдателями, градус подобного давления на Западе заметно снизился, однако это не привело к сколько-нибудь существенному возрастанию беспринципности политиков. Во-вторых, история знает немало примеров, когда и в отсутствие гражданского общества элита соблюдала определенный кодекс чести, исключающий бросания из крайности в крайность. Взять хотя бы дореволюционную Россию или Францию ХVII–ХVIII веков.

Стало быть, дело все-таки в имманентных качествах нынешней российской элиты, и ключ к разгадке кроется в происхождении этой элиты, почти сплошь чиновничьей, бюрократической.

И в России ХIХ века, и во Франции ХVII века элита формировалась из дворян, господ, для которых понятие чести не было пустым звуком. Выработанный нобилитетом свод правил поведения впоследствии был воспринят и другими слоями общества, которые усвоили многие из «феодальных предрассудков» – чувство собственного достоинства, твердость убеждений etc. Таким образом, отношения, которые мы называем гражданскими, существовали и в «догражданских» обществах, просто распространялись они сверху вниз, от привилегированных классов к непривилегированным.

Чиновничество в этом плане очень сильно отличается как от господ, так и от подлого люда, приближаясь по психологии и мировоззрению к такой социальной прослойке, как дворня. Люди холопского звания, будучи выходцами из низших сословий, всегда ставили себя выше простолюдинов, одновременно не считая зазорным унижаться и пресмыкаться перед господами. В отношениях между собой дворовые люди строго придерживались иерархии: к тем, кто стоял хотя бы на ступеньку ниже, относились как к простолюдинам, к тем, кто выше, как к господам.



Гражданские отношения в среде бюрократии приживались долго и трудно.

Нужно было, чтобы они пронизали и пропитали всю общественную ткань, прежде чем чиновники разного ранга смогли общаться друг с другом как субъекты, равноправные во всем, кроме дел службы, а не по принципу «ты начальник – я дурак» и наоборот.

Отечественную бюрократию гражданские отношения затронули крайне поверхностно. Ликвидация господ в 1917–1920 годах привела отнюдь не к сглаживанию, а к ужесточению иерархической субординации. Искоренение узкого слоя людей, чувствовавших за собой некие неотъемлемые права, превратила новую элиту в дворовых слуг, которых в любой момент можно отправить на конюшню, а то и на плаху. Господствующее в номенклатуре неуважение к тем, кто ниже должностью, и раболепие перед теми, кто выше (чего стоит хотя бы своеобразный этикет партаппаратчиков, когда начальник обращался к подчиненному на ты, а тот к нему на вы), усугубляемые страхом оказаться вне иерархической лестницы, на долгие десятилетия законсервировали процесс гражданизации советской элиты.


Когда же партноменклатурная система дала трещину и от нее стали откалываться кусочки, куски и кусищи, это обернулось вовсе не становлением гражданского общества, а гоббсовской войной всех против всех, которая и была принята многими за демократию.



По мере укрепления властной вертикали бывшая дворня постепенно возвращалась в людскую, интегрируясь в новую иерархию, принимая предполагаемые правила игры.

Так что если в наши планы все еще входит построение гражданского общества, не следует ждать помощи со стороны нынешней политической элиты. Эта элита родом из людской, и единственное, на что она способна, – навязывать обществу нравы, в людской бытующие: нравы дворовых слуг, наглых по отношению к простым людям и лебезящих перед господами. То, что последние у нас становятся таковыми не по праву наследства, а избираются всенародным голосованием, общей картины не меняет.

Автор - главный редактор бюллетени[так в оригинале] «Партинформ»

18 ИЮЛЯ 2006 14:55