![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
babusyatanya Документальный фильм Глаз Божий (2012) Л.Парфенов, С.Нурмамед, И.Скворцов
— Общество должно само исправиться. Это нельзя исправить. Вы не можете прийти и сказать: «Слесарь, ты должен быть духовным! Придя со смены, будешь читать Стендаля». Этой дурью маялась советская журналистика. Ничего и никого журналистика не исправляет. Вообще всю эту химеру про миссию надо забыть. Мне почему-то про это приходится довольно часто говорить, и не то чтобы я часто выступаю, но всякое выступление опять сводится к этому же.
Леонид Парфенов: «Как я сейчас делаю теледокфильмы»
Расшифровка мастер-класса в Школе гражданской журналистики
Может, кто видел, это было на «Медузе» в связи с 30-летием гласности... Я там объяснял, что когда возникла гласность, было понятно, что советский проект обанкротился, мы что-то наделали не то — и нужно наконец понять и что-то об этом сказать…
И все искали ответы на эти проклятые вопросы. Почему, если мы — общество самое передовое, у нас теперь уже и стирального порошка даже нет, в космический-то век? И тогда это было востребовано. Тогда был побит этот рекорд — 34 миллиона экземпляров «Аргументов и фактов», которые просто отвечали на злободневные вопросы достаточно доходчиво. Представляете, мы — страна с убывающим населением, а «Аргументы и факты» имели тираж больше, чем «Жэньминь жибао», орган ЦК КПК, где, я думаю, у коммунистов более-менее обязательная подписка на тамошнюю газету «Правда».
И это или есть, или этого нет. А хватать за грудки и говорить: «Вы европейцы! Дети белой христианской цивилизации! Как вы смеете? В Англии четыре качественные газеты, а у нас полторы!» Да какие полторы! По-моему, половина. «Как вы можете верить историям? Как может быть, что за все это время не нашлось второго свидетеля о распинании на площади? Что же вы такие лохи-то? Задайтесь хоть каким-то вопросом!» Бессмысленно. Или люди сами задают себе этот вопрос... Как это было у Галича про развенчание Сталина: «Кум откушал огурец и промолвил с мукою: “Оказался наш отец не отцом, а сукою”…» Пока похмелье не наступает, понимаете, бессмысленно… Десятиклассники орут на выпускном: «Гуляй, Россия! И плачь, Европа! А у меня красивая *опа». Бессмысленно говорить: «Ты проспишься, тебе будет плохо, дурачок». Он же знает, что еще по сто — и завтра в школу не пойдем.
— С другой стороны, государство трясет за грудки и действует.
— Тогдашнее государство, предгорбачевское, уж как оно держало за грудки — мышь не проскочит! Тогда было последовательно. Тогда если была программа «Время», то Newsweek в спецхране. А сейчас есть доступ к информации любой, но никто ее не ищет — вот же вопрос. Но к тому времени, когда уже действительно эта гиря дошла до пола, государственная пропаганда давно работала против себя, и всякое появление Леонида Ильича, я уже не говорю о Константине Устиновиче Черненко, ничего, кроме… А тут этот бодрый Рейган, тоже 11-го года рождения, как и Черненко, который сообщает про империю зла. Это была совсем другая повестка дня, абсолютно.
— Интересно, если сейчас на приличную журналистику в обществе запроса нет, а хочется быть журналистом, притом честным и объективным, как вы считаете, где журналисту черпать силы?
— Вы спрашиваете меня, 11 лет назад уволенного… (Смеются.) Я последние восемь лет уже вообще нигде не работаю. И все эти фильмы и книжки я фигачу…
...
— Ну, как показывает практика, для того чтобы быть журналистом, не обязательно заканчивать журфак. В принципе, он не противопоказан, полно журналистов, которые журфак заканчивали, но ничем они не отличаются от огромного количества народу, который нет. Теории журналистики не существует, я глубоко убежден. То есть как науку изучать там нечего!
Я тоже склонен полагать, что лучше все-таки иметь фундаментальное образование, ибо журфак я не считаю образованием. С общегуманитарного взгляда понятно: это все химеры! Репортаж с элементами интервью — чем он, как жанр советской газеты, отличается от… еще какой-то там пурги? И этим мы пять лет маялись. Уж на что я был скромный малый в школьной форме с двумя рубашками, даже чемодана не было, и то я понял сразу, что это фигня собачья! Что ходить на журфак каждый день вообще смысла никакого не было, было видно даже такому олуху, испуганному и страшно гордому, что он, в принципе, в ордена Ленина и ордена Трудового Красного Знамени Ленинградский государственный университет имени Жданова поступил. Было видно по этим преподавателям, что они в жизни своей не написали заметки на четыре строчки про сбор макулатуры!
...
Это некие навыки того, как историю попытаться сделать интересной. И тут многое зависит от того, что она изначально интересна тебе. Потому что если ты сам с сухим носом, если она тебе фиолетова, то как ты заразишь какой-то горячностью по поводу Сергея Ивановича Щукина и его гениальной коллекции на 8,5 млрд в нынешних ценах публику, которая удалена, и там экран небольшой, а тут чайник кипит… Здесь такая энергетика должна от этого идти, чтобы заставить слушать! Вот сейчас расскажу такое! Вот этот внутренний настрой, не так, может быть, вульгарно передающийся, но без этого нельзя…
...
— Скажите, пожалуйста, на ваш взгляд, почему, несмотря на обилие агрессивной пропаганды в советское время, у широких масс в конце 80-х сформировался запрос на большие тиражи СМИ? И что должно произойти в настоящее время, чтобы это повторилось?
— Я уже про это говорил. Потому что люди поняли, что все, что было до сих пор, — это вранье и надо задаться вопросом: где мы оказались и почему? И тут заголосили все про всё. От культа личности Сталина до секса все темы были первыми. А сегодня… Люди должны почувствовать проблемность этого времени и поставить перед собой эти вопросы: кто мы такие, куда мы идем, что за духовные скрепы, много ли у нас внутренних врагов, действительно ли Америка такой враг, почему если в Европе так плохо, то живут так хорошо? Если люди обращают внимание, что в Австрии есть бородатая певица, а не обращают внимания, что в Австрии в пять раз больше получают врачи и учителя, это от людей зависит. Я уже не чаю, чтобы при моей жизни случилось, что они догадаются: им специально так подробно рассказывали про бородатую певицу, чтобы они, не дай бог, не спросили про зарплаты в Австрии. У нас ВВП на душу населения ниже, чем в Словении. Есть такая страна со столицей Любляна. Но пойдите расскажите! Мы же великие, мы же Словению со Словакией спутаем…
...
— Помимо внутреннего интереса, кроме этого горения, практические советы: как сделать историю интересной?
— Нету практического совета. Не может быть никакого лекала, каждая история по-своему делается. Конечно, требуется владение ремеслом. Ты смотришь, не знаю, как закройщик на шкуру, и думаешь, что вот это туда пойдет, а это вот сюда. Здесь не надо Бухару и Самарканд вместе, давай это разнесем, потому что это у нас будет про фиксацию разрушаемого памятника, разрушенного, а это у нас будет про передачу синего цвета и вообще про яркость. И тогда зарифмуем синюю блузу Толстого с синим халатом эмира Бухарского. Ну вот какие-то такие вещи. Но в принципе ты пытаешься идти сюжетной, смысловой линией. Давай начнем с чего-то, что уже более-менее известно, а теперь зададимся вопросом, откуда оно. А вот оно откуда… И так далее.
...
— А как иначе достичь тактильного контакта? А как иначе? Детали! Вся жизнь из деталей состоит. Не бывает вообще комнаты, вообще города. И именно когда ты зацепишься, когда ты понимаешь, что 51 картина на 25 квадратных метров (в квартире Щукина. — Ред.)… Щукин же в конце концов, заполнив коллекцией весь дом, вынужден был снимать дом другой. То есть этот использовался как такой представительский, но жить там нормальной человеческой жизнью было нельзя. Вот была знаменитая столовая, которая вся была завешана Матиссом. Да, эти стулья (в фильме «Глаз Божий». — Ред.) принесены в комнату, они там не стояли. Но надо сказать (зрителю. — Ред.): три яруса от стульев и туда, выше. Потому что это сразу задает масштаб. Так голая стенка — ты не можешь понять, тем более что она не поместится в кадр, естественно.
...
объективного вообще ничего не существует. Объективным является только объектив, и то он все-таки с ракурсом направленным. Объективность рождается из суммы информации, объективность в том смысле, что если даже вы в этот момент заблуждаетесь, то искренне. Вот и все. У вас нет других целей, кроме целей редакционной политики. Вы хотите это рассказать интересно. Это лучше получилось, хуже получилось, вы наврали в чем-то, но вы так думали.
Вот, например, всегда считалось, что Шухов — автор стеклянной крыши Пушкинского музея, потому что он больше всего работал с Нечаевым-Мальцовым, который был стекольным королем России и, собственно, дал основные деньги. И после того, как мы уже сделали фильм, оказалось, что нет, не Шухов. Что было совершенно удивительно. Методика его, но он не имел к этому отношения. Мы говорили, что могила Морозова утрачена, а мне написал человек, который ее разыскал в Карловых Варах, и он действительно умер в Карлсбаде, но по всем документам считалось, что тело вывезли, и потом никак не могли найти, где его похоронили. А выяснилось, что не вывезли. И так далее. То есть я искренне ошибался, но я был движим исключительно желанием рассказать вам интересную историю. Ни партия и правительство, ни канал-вещатель, ни даже Ирина Александровна Антонова ни во что это не вмешивались. Я готов за все ответить, в том числе за все, что там получилось нехорошо. А так что же — золотом на мраморе, раз и навсегда истина? И после тебя уже никто слова не скажет на эту тему, все за собой закрыл? Так не бывает. Нормально. Оправдать вечер у телевизора — прекрасная задача!
Ну все, спасибо! (Аплодисменты.)
http://babusyatanya.blogspot.ca/2015/05/coltaru.html
— Общество должно само исправиться. Это нельзя исправить. Вы не можете прийти и сказать: «Слесарь, ты должен быть духовным! Придя со смены, будешь читать Стендаля». Этой дурью маялась советская журналистика. Ничего и никого журналистика не исправляет. Вообще всю эту химеру про миссию надо забыть. Мне почему-то про это приходится довольно часто говорить, и не то чтобы я часто выступаю, но всякое выступление опять сводится к этому же.
Леонид Парфенов: «Как я сейчас делаю теледокфильмы»
Расшифровка мастер-класса в Школе гражданской журналистики
Может, кто видел, это было на «Медузе» в связи с 30-летием гласности... Я там объяснял, что когда возникла гласность, было понятно, что советский проект обанкротился, мы что-то наделали не то — и нужно наконец понять и что-то об этом сказать…
И все искали ответы на эти проклятые вопросы. Почему, если мы — общество самое передовое, у нас теперь уже и стирального порошка даже нет, в космический-то век? И тогда это было востребовано. Тогда был побит этот рекорд — 34 миллиона экземпляров «Аргументов и фактов», которые просто отвечали на злободневные вопросы достаточно доходчиво. Представляете, мы — страна с убывающим населением, а «Аргументы и факты» имели тираж больше, чем «Жэньминь жибао», орган ЦК КПК, где, я думаю, у коммунистов более-менее обязательная подписка на тамошнюю газету «Правда».
И это или есть, или этого нет. А хватать за грудки и говорить: «Вы европейцы! Дети белой христианской цивилизации! Как вы смеете? В Англии четыре качественные газеты, а у нас полторы!» Да какие полторы! По-моему, половина. «Как вы можете верить историям? Как может быть, что за все это время не нашлось второго свидетеля о распинании на площади? Что же вы такие лохи-то? Задайтесь хоть каким-то вопросом!» Бессмысленно. Или люди сами задают себе этот вопрос... Как это было у Галича про развенчание Сталина: «Кум откушал огурец и промолвил с мукою: “Оказался наш отец не отцом, а сукою”…» Пока похмелье не наступает, понимаете, бессмысленно… Десятиклассники орут на выпускном: «Гуляй, Россия! И плачь, Европа! А у меня красивая *опа». Бессмысленно говорить: «Ты проспишься, тебе будет плохо, дурачок». Он же знает, что еще по сто — и завтра в школу не пойдем.
— С другой стороны, государство трясет за грудки и действует.
— Тогдашнее государство, предгорбачевское, уж как оно держало за грудки — мышь не проскочит! Тогда было последовательно. Тогда если была программа «Время», то Newsweek в спецхране. А сейчас есть доступ к информации любой, но никто ее не ищет — вот же вопрос. Но к тому времени, когда уже действительно эта гиря дошла до пола, государственная пропаганда давно работала против себя, и всякое появление Леонида Ильича, я уже не говорю о Константине Устиновиче Черненко, ничего, кроме… А тут этот бодрый Рейган, тоже 11-го года рождения, как и Черненко, который сообщает про империю зла. Это была совсем другая повестка дня, абсолютно.
— Интересно, если сейчас на приличную журналистику в обществе запроса нет, а хочется быть журналистом, притом честным и объективным, как вы считаете, где журналисту черпать силы?
— Вы спрашиваете меня, 11 лет назад уволенного… (Смеются.) Я последние восемь лет уже вообще нигде не работаю. И все эти фильмы и книжки я фигачу…
...
— Ну, как показывает практика, для того чтобы быть журналистом, не обязательно заканчивать журфак. В принципе, он не противопоказан, полно журналистов, которые журфак заканчивали, но ничем они не отличаются от огромного количества народу, который нет. Теории журналистики не существует, я глубоко убежден. То есть как науку изучать там нечего!
Я тоже склонен полагать, что лучше все-таки иметь фундаментальное образование, ибо журфак я не считаю образованием. С общегуманитарного взгляда понятно: это все химеры! Репортаж с элементами интервью — чем он, как жанр советской газеты, отличается от… еще какой-то там пурги? И этим мы пять лет маялись. Уж на что я был скромный малый в школьной форме с двумя рубашками, даже чемодана не было, и то я понял сразу, что это фигня собачья! Что ходить на журфак каждый день вообще смысла никакого не было, было видно даже такому олуху, испуганному и страшно гордому, что он, в принципе, в ордена Ленина и ордена Трудового Красного Знамени Ленинградский государственный университет имени Жданова поступил. Было видно по этим преподавателям, что они в жизни своей не написали заметки на четыре строчки про сбор макулатуры!
...
Это некие навыки того, как историю попытаться сделать интересной. И тут многое зависит от того, что она изначально интересна тебе. Потому что если ты сам с сухим носом, если она тебе фиолетова, то как ты заразишь какой-то горячностью по поводу Сергея Ивановича Щукина и его гениальной коллекции на 8,5 млрд в нынешних ценах публику, которая удалена, и там экран небольшой, а тут чайник кипит… Здесь такая энергетика должна от этого идти, чтобы заставить слушать! Вот сейчас расскажу такое! Вот этот внутренний настрой, не так, может быть, вульгарно передающийся, но без этого нельзя…
...
— Скажите, пожалуйста, на ваш взгляд, почему, несмотря на обилие агрессивной пропаганды в советское время, у широких масс в конце 80-х сформировался запрос на большие тиражи СМИ? И что должно произойти в настоящее время, чтобы это повторилось?
— Я уже про это говорил. Потому что люди поняли, что все, что было до сих пор, — это вранье и надо задаться вопросом: где мы оказались и почему? И тут заголосили все про всё. От культа личности Сталина до секса все темы были первыми. А сегодня… Люди должны почувствовать проблемность этого времени и поставить перед собой эти вопросы: кто мы такие, куда мы идем, что за духовные скрепы, много ли у нас внутренних врагов, действительно ли Америка такой враг, почему если в Европе так плохо, то живут так хорошо? Если люди обращают внимание, что в Австрии есть бородатая певица, а не обращают внимания, что в Австрии в пять раз больше получают врачи и учителя, это от людей зависит. Я уже не чаю, чтобы при моей жизни случилось, что они догадаются: им специально так подробно рассказывали про бородатую певицу, чтобы они, не дай бог, не спросили про зарплаты в Австрии. У нас ВВП на душу населения ниже, чем в Словении. Есть такая страна со столицей Любляна. Но пойдите расскажите! Мы же великие, мы же Словению со Словакией спутаем…
...
— Помимо внутреннего интереса, кроме этого горения, практические советы: как сделать историю интересной?
— Нету практического совета. Не может быть никакого лекала, каждая история по-своему делается. Конечно, требуется владение ремеслом. Ты смотришь, не знаю, как закройщик на шкуру, и думаешь, что вот это туда пойдет, а это вот сюда. Здесь не надо Бухару и Самарканд вместе, давай это разнесем, потому что это у нас будет про фиксацию разрушаемого памятника, разрушенного, а это у нас будет про передачу синего цвета и вообще про яркость. И тогда зарифмуем синюю блузу Толстого с синим халатом эмира Бухарского. Ну вот какие-то такие вещи. Но в принципе ты пытаешься идти сюжетной, смысловой линией. Давай начнем с чего-то, что уже более-менее известно, а теперь зададимся вопросом, откуда оно. А вот оно откуда… И так далее.
...
— А как иначе достичь тактильного контакта? А как иначе? Детали! Вся жизнь из деталей состоит. Не бывает вообще комнаты, вообще города. И именно когда ты зацепишься, когда ты понимаешь, что 51 картина на 25 квадратных метров (в квартире Щукина. — Ред.)… Щукин же в конце концов, заполнив коллекцией весь дом, вынужден был снимать дом другой. То есть этот использовался как такой представительский, но жить там нормальной человеческой жизнью было нельзя. Вот была знаменитая столовая, которая вся была завешана Матиссом. Да, эти стулья (в фильме «Глаз Божий». — Ред.) принесены в комнату, они там не стояли. Но надо сказать (зрителю. — Ред.): три яруса от стульев и туда, выше. Потому что это сразу задает масштаб. Так голая стенка — ты не можешь понять, тем более что она не поместится в кадр, естественно.
...
объективного вообще ничего не существует. Объективным является только объектив, и то он все-таки с ракурсом направленным. Объективность рождается из суммы информации, объективность в том смысле, что если даже вы в этот момент заблуждаетесь, то искренне. Вот и все. У вас нет других целей, кроме целей редакционной политики. Вы хотите это рассказать интересно. Это лучше получилось, хуже получилось, вы наврали в чем-то, но вы так думали.
Вот, например, всегда считалось, что Шухов — автор стеклянной крыши Пушкинского музея, потому что он больше всего работал с Нечаевым-Мальцовым, который был стекольным королем России и, собственно, дал основные деньги. И после того, как мы уже сделали фильм, оказалось, что нет, не Шухов. Что было совершенно удивительно. Методика его, но он не имел к этому отношения. Мы говорили, что могила Морозова утрачена, а мне написал человек, который ее разыскал в Карловых Варах, и он действительно умер в Карлсбаде, но по всем документам считалось, что тело вывезли, и потом никак не могли найти, где его похоронили. А выяснилось, что не вывезли. И так далее. То есть я искренне ошибался, но я был движим исключительно желанием рассказать вам интересную историю. Ни партия и правительство, ни канал-вещатель, ни даже Ирина Александровна Антонова ни во что это не вмешивались. Я готов за все ответить, в том числе за все, что там получилось нехорошо. А так что же — золотом на мраморе, раз и навсегда истина? И после тебя уже никто слова не скажет на эту тему, все за собой закрыл? Так не бывает. Нормально. Оправдать вечер у телевизора — прекрасная задача!
Ну все, спасибо! (Аплодисменты.)
http://babusyatanya.blogspot.ca/2015/05/coltaru.html