Михаил Дурненков

[babusyatanya]

[драматург и сценарист]
...

Я сейчас хочу о своих ощущениях сказать. Вернее про собственное непонимание. Тупик так сказать. Честно говоря, когда пишешь тексты для кино и театра привыкаешь отгораживаться лирическим героем, или структурой или каким-нибудь, там не знаю, художественным решением. А сейчас от первого лица хочу рассказать. От совсем первого. Поэтому сейчас, когда я говорю «я», это я, без кавычек.

У меня простое, самое обычное непонимание. Я вот читал в юности всяких там диссидентов. Солжа, Довлатова, Шаламова, Буковского, Синявского и Даниеля. И каждый раз задавал себе вопрос. Вопрос, который, как мне кажется, невозможно себе не задавать, когда читаешь такие тексты. А вот я, если я буду в такой ситуации, как я буду действовать? И каждый раз цепочка подобных мыслей завершались финальной – «Дай Бог, чтоб со мной такого никогда не случилось. Дай Бог, чтобы я никогда не оказывался в ситуации, из которой единственный честный выход это уничтоженная на многие годы, до самого конца жизнь».

И вот. Все как по маслу. У меня семья и ребенок. У меня ни капли крови, которая может меня связать с какой-нибудь другой страной, или оправдать эту связь. У меня любимая работа, которая настолько намертво склеена с этим языком, что без него просто не может существовать. Это кстати не пустые слова, и только с годами все больше и больше понимаю, насколько это не пустые слова – зависимость от языка, на котором ты говоришь и пишешь.

Словом я совершенно в той ситуации, когда моя судьба и судьба страны, в которой я живу это одно и то же. Без пафоса сейчас это говорю. Какой тут уж пафос, и чем тут гордиться….

И вот эта страна буквально на глазах, превращается в ту, из книг, и тот гипотетический вопрос, который я задавал себе в юности, становится все более и более актуальным. И я не понимаю. Я живу обычной жизнью. Ну да, ну цензура ну да, самоцензура. Ну врут по телевизору. Ну, где-то кого-то арестовывают. Опять же эта история, с которой я начал. Я вот чего не понимаю – герои тех книг уже действовали. Неужели уже тоже надо начинать? Неужели случилось то, чего я боялся больше всего? Неужели пора?
...

в унисон