Андреа Дворкин. (1978). Женщины правого политического крыла (2)

[babusyatanya]

Проще говоря, проблема состоит в том, что необходимо для начала быть уверенным в существовании

21

личности, чтобы признать подлинность ее страданий. Ни мужчины, ни женщины не верят в существование женщины как существа значимого. Невозможно помнить о реальности страданий того, у кого по определению нет обоснованных прав на достоинство или свободу, того кто представлен чем-то: объектом или отсутствием. И если женщина, индивидуум умноженная на миллионы, не верит в свое собственное отдельное существование и следовательно не может удостоверить подлинность своих собственных страданий, то она вычеркивается, отменяется, и смысл ее жизни, каким бы он ни был или мог быть, - потерян. Эту потерю невозможно просчитать или осмыслить. Она огромна и ужасна и ни чем ее уже не наверстать.



Ни кто не способен выдержать бессмысленную жизнь. Женщины борятся за смысл так же как они борятся за выживание: прицепляясь к мужчинам и к ценностям, которые те почитают. Подчиняя себя мужским ценностям женщины хотят обрести ценность. Защищая смысл (мужских) ценностей, женщины хотят обрести смысл. Подчиняясь мужской воле, женщины верят что подчинение само является смыслом жизни женщины. Таким образом женщины, от чего бы они ни страдали, не страдают болью сознательного понимания того, что именно потому что они женщины их лишили собственного выбора, без которого ни какая жизнь не может иметь смысл.

*

Политическое правое крыло в Соединенных Штатах сегодня дает женщинам некоторые метафизические и материальные обещания эксплуатирующие и усмиряющие самые глубокие страхи женщин. Происхождение этих страхов в ощущении, что жестокость мужчин по отношению к женщинам бесконтрольна и непредсказуема. Будучи зависимы и подчинены мужчинам, женщины – всегда подвластны этой жестокости. Правые обещают ввести принудительные ограничения на агрессивность мужчин, упрощая таким образом выживание женщинам – делая мир немножко более пригодным для обитания, иначе говоря, предлагают следующее:

22

Форма. Женщины переживают мир как таинственность. Оставаясь в безграмотности относительно технологии, экономики, и большинства практических навыков требуемых для самостоятельной деятельности, оставаясь в неведении относительно действительных социальных и сексуальных требований предъявляемых женщинам, ограниченные в физических силах, исключенные из сообществ развивающих остроту интеллекта и гражданское самосознание, женщины потеряны и мистифицированы варварской инерцией повседневности. Звуки, знаки, обещания, угрозы пересекаются как попало, но что они означают? Правые предлагают женщинам простой, устойчивый, предопределенный социальный биологический и сексуальный порядок. Из завоевательского хаоса. Из неразберихи беззакония. Из придания формы невежеству, это выглядит как нечто взамен ничто.

Пристанище. Женщины воспитаны обслуживать дом мужа и верить что женщина без мужчины – бездомная. В женщине присутствует глубокий страх оказаться бездомной – во власти погоды и незнакомцев. Правые требуют защитить дом и место женщины в доме.

Безопасность. Мир для женщин – очень опасное место. Одно неверное движение, даже ненамеренная улыбка может обернуться катастрофой – нападение, стыд, бесчестье. Правые признают реальность опасности, обоснованность страха. Поэтому Правые манипулируют этим страхом. Обещание состоит в том, что если женщина послушна то опасность ей не грозит.

Правила. Живя в мире, который не она создала, и который она не понимает, женщине нужны правила чтобы знать как поступать. Если она знает что ей положено делать, она может найти способ это делать. Если она выучила правила наизусть, она может действовать без видимых усилий, что значительно увеличивает ее шансы на выживание. Правые вполне обдуманно поясняют женщинам правила игры от которых зависит их жизнь. Правые также обещают что, не смотря на их абсолютную независимость, мужчины тоже будут следовать обозначенным правилам.

Любовь. Любовь – всегда самое главное в обеспечении лояльности женщин. Правые предлагают женщинам концепцию любви основанной на порядке и стабильности, наряду с формальными областями взаимной ответственности. Женщина любима за выполнение своих женских функций: послушание есть выражение

23

любви, каковым также является сексуальное подчинение и деторождение. И все более и более, искупляя несоответствия смертных мужчин, Правые предлагают женщинам любовь Исуса, прекрасного брата, нежного любовника, сострадательного друга, совершенного целителя скорби и протеста, единственного мужчину, которому можно подчиниться целиком – быть якобы Женщиной – без того чтобы подвергаться сексуальному насилию или психологическим атакам.



Безусловно важно и интересно отметить что женщины никогда, в какой бы нужде или отчаянии или заблуждении они ни были, никогда не поклоняются Исусу как совершенному сыну. Вера не настолько слепа. Нет такого религиозного или культурного паллиатива который бы притупил острую боль от предательства сыном матери: только ее собственная покорность тому же отцу, принесение в жертву ее собственной жизни на том же кресте, ее собственного пробитого гвоздями и кровоточащего тела, позволит ей признать что ее сын, как Христос, пришел чтобы делать дело своего Отца. Феминистка Лиа Фритц в работе Мыслить Как Женщина описывает громадное затруднение женщины пытающейся найти ценность в Христианской покорности: «нелюбимая, не уважаемая, незаметная Небесному Отцу, к которой снисходителен Сын, и которую отымел Святой Дух, западная женщина проводит всю свою жизнь пытаясь угодить.»[4]



Но как бы сильно она ни старалась угодить, еще труднее для нее получать удовольствие. Анита Брайант в работе Благослови Дом Сей описывает как каждый день она должна просить Исуса «помоги мне любить моего мужа и детей»[5]. В работе Целостная Женщина, Меребель Морган поясняет что только через Божественную силу «мы можем любить и принимать других включая своих мужей».[6] В работе Дар Внутреннего Исцеления, Рут Картер Степлтон рекомендует молодой женщине, которая отчаянно несчастна в браке: «попробуй каждый день уделять некоторое время визуализируя Исуса входящего в дверь после работы. Затем визуализируй как ты сама подходишь к нему и обнимаешь его. Скажи Исусу «как хорошо что ты дома, Адольф».[7]



Рут Картер Степлтон вышла замуж в девятнадцать. Описывая первые годы своего замужества она пишет:

24

После переезда за шесть с половиной тысяч километров из моей первой семьи, чтобы сохранить свой брак, я оказалась в холодном, угрожающем, незащищенном мире, или так в смятении казалось моему сердцу. В попытке избежать полного распада я предавалась разного рода уходам...

Сильнейший кризис обрушился, когда я обнаружила что беременна своим первым ребенком. Я знала, что этот момент должен был быть одним из вершинных моментов женственности, но не у меня... Когда родился мой ребенок я хотела быть хорошей матерью, но еще сильнее я почувствовала себя в ловушке... Потом вскоре родились еще трое детей, и каждый из них, такой красивый, ввергал меня в ужас. Я действительно любила их, но к четвертому ребенку я была на грани полного отчаяния.[8]



По видимому рождение ее четвертого ребенка дало ей повод чтобы вручить себя Исусу. Какое то время жизнь казалась небесполезной. Затем, в связи с разрывом очень ею ценимых дружеских отношений, она рухнула в невыносимую депрессию. В этот период она выпрыгивала из движущейся машины, что, по ее мнению, было попыткой суицида.



Религиозный учитель мужчина собрал ее из кусочков. Степлтон взяла свой собственный опыт разрушения и востановления и из него вылепила нечто вроде психотерапии верой. Трансформация Адольфа в Исуса уже упоминалась. Мужчина гомосексуал, травмированный отсутствующим отцом, который никогда не играл с ним, когда тот был ребенком, стал играть в бейсбол с Исусом под опекой Степлтон – девять раундов подряд. Обнаружив в Исусе отца и приятеля он исцелился от страдания по отсутствующему отцу и «излечился» от гомосексуализма. Женщина, которую насильно принудил к сексу и изнасиловал в детстве собственный отец, получила поддержку в том, чтобы вспомнить это событие, только на этот раз Исус держал руку на плече ее отца и прощал его. Это позволило женщине тоже простить своего отца и примириться с мужчинами. Женщина, которую отец отвергал в детстве, когда в день ее первого свидания он не заметил ее красивое платьице, получила поддержку в том, чтобы представить присутствие Исуса в ту роковую ночь. Исус любовался ее платьем и нашел ее очень желанной. Степлтон утверждает, что такая

25

благочестивая терапия, посредством силы Святого Духа, дает Исусу возможность стирать травмирующие воспоминания.



Светский анализ новоприобретенного благополучия Степлтон оказывается напротив скучным и прозаическим. Блестящая женщина нашла социально приемлемый способ использовать свой интеллект и сострадание в публичной сфере – мечта многих женщин. Хотя священники фундаменталисты называли ее ведьмой, Степлтон, в типично женской манере снимает с себя ответственность за свою изобретательность и приписывает заслугу Святому Духу, отчетливо мужскому, таким образом смягчая звериное женоненавистничество тех, кто не выносит вида женщин и терпеть не может их слышать. Также, найдя евангелическую общину, где ей необходимы частые командировки, Степлтон редко бывает дома. Она больше не рожает.



Описание, которое дает Меребель Морган своему несчастному браку в годы предшествующие ее обращению к Божественной воле, лучше всего выражено такими ее словами: «Я была беспомощна и несчастна».[9] Она описывает годы напряжения, конфликта, скуки и мрачности. Она взяла свою веру в собственные руки задавая тогда еще не ставшим классическим вопрос: чего хотят мужчины? Ее ответ поразительно верный: «только когда женщина вручает свою жизнь своему мужу, почитает и боготворит его, и желает служить ему, тогда для него она становится по настоящему прекрасной».[10] Или более афористично: «Целостная Женщина угождает самым прихотливым причудам мужчины, салат ли это, секс ли или спортивные занятия».[11] Цитируя Бога как авторитет, а подчиненность Исусу как модель для подражания, Морган определяет любовь как «безусловное принятие [мужчины] и его чувств».[12]



Достижением Морган в Целостной Женщине стало то, что она вычленила изолированные сексуальные сценарии мужского доминирования и женской подчиненности и сформулировала простые наборы правил, уроков, педагогики, которые обучают женщин как действовать по этим сценариям в контексте Христианской системы ценностей: другими словами, как потакать мужским порнографическим фантазиям во имя Исуса Христа. Как поясняет Морган в своей исключительно стильной прозе: «Эта великая

26

книга-источник, Библия, утверждает, «брак благороден во всем, а постель – чиста...» Другими словами, секс – только для отношений в браке, а за его пределами – все дозволено. Секс столь же чист и светел как поедание творога».[13] Детальные инструкции Морган в отношении поедания творога, самые известные из которых включают также и поедание упаковки, проясняют, что женское подчинение это тонко сбалансированная смесь находчивости и дефицита самоуважения. Недостаток находчивости или переизбыток самоуважения обрекает женщину на неудачу в качестве Целостной Женщины. Уступчивая натура – это чудо о котором релегиозные женщины молятся.



Ни кто не молился сильнее, дольше и с меньшим результатом чем Анита Брайант. Она провела львиную долю жизни на коленях, моля Исуса простить ее за грех, состоящий в том что она существует. В своей работе Мои Глаза Видели Рай – автобиографии, впервые опубликованной в 1970 - Брайант описывает себя в детстве как агрессивную, упрямую, со скверным характером. Свое раннее детство она провела в жуткой бедности. Пением она начала зарабатывать деньги, еще будучи ребенком. Ее родители развелись когда она была еще совсем маленькой, а затем вновь обзавелись супругами. Ей было тринадцать лет, когда отец оставил семью – мать, ее саму и ее младшую сестру – и родители вновь развелись, после чего отец вскоре вновь женился. В тринадцать леть «что мне больше всего запомнилось, так это сильнейшее честолюбие и неумолимое стремление преуспеть в том, что я любила [пение]».[14] Она обвиняла саму себя, и особенно свое сильное стремление в том, что потеряла отца.



Она не хотела выходить замуж. В частности она не хотела выходить замуж за Боба Грина. Он «завоевал» ее взяв измором. Каждое «нет» с ее стороны он воспринимал как «да». Когда она уже не в первый раз говорила ему что не хочет больше видеть его, он попросту игнорировал ее слова. Однажды, когда она отправилась на встречу с близким другом, которого она описала Грину как своего жениха, он зарезервировал билет на тот же самолете и отправился с нею. Он ее преследовал.



Запустив в нее свои когти, зная как сыграть на ее самом больном месте – чувстве вины за ненормальность ее амбициозных стремлений, по

27

определению неженственных и потенциально богохульных – Грин сманипулировал Брайант с жестокостью, подобной которой кажется не отыскать даже в современных любовных романах. Обе ранние книги Брайант проясняют картину. Читатель видит женщину попавшая в засаду, отчаянно пытающуюся ублажить мужа, который манипулирует ею и запугивает ее, и чей контроль над всей ее жизнь во всех ее проявлениях фактически неограничен. Брайант описывает в Моих Глазах степень этого контроля осуществляемого Грином: «Вот таким отличным менеджером является мой муж. Он добровольно управляется со всеми делами в моей жизни – вплоть до того что касается дел Господа. Несмотря на наши подчас довольно ожесточенные стычки, я его люблю за это».[15] Брайант не вдается в детали этих ожесточенных стычек, хотя Грин настаивает что они вовсе не были ожесточенными. Сам Грин в Благослови Дом Сей очень гордится тем, что отшлепывал детей, особенно старшего сына, усыновленного: «я отец своим детям, а не ровня. Я утверждаю свой авторитет. Я шлепаю их временами и они за это меня уважают. Иногда я веду Бобби в комнату для музицирования, но не для того чтобы сыграть ему пьесу на пианино. Мы играем пьесу пониже спины».[16] Как видим, некоторая доля физического насилия была по общему признанию допустимой частью домашней жизни. Не перегруженный само-осознанием рассказ Брайант показывает как в течение ряда лет, задолго до того как ее крестовый поход против гомосексуализма еще только маячил в мыслях Боба Грина, посредством шантажа она была вынуждена давать публичные религиозные признания, которые ее крайне угнетали:

Боб отлично знает как меня разозлить и прижать к стене. Меня охватывает такое бешенство, что я начинаю его ненавидеть за то что он загнал меня в угол. Вот и теперь он это сделал.

«Ты лицемерка» - говорит он. «Ты заявляешь, что в твоей жизни есть Христос, но ты не признаешь это открыто на публике, а ведь Христос говорит тебе это делать».

Поскольку я знаю что он прав, и ненавижу его, потому что из-за него я чувствую как это плохо, в итоге я делаю то, чего я боюсь больше всего.[17]



Чтобы подчиняться воле своего мужа, Брайант явно приходилось бороться с собой. Она чистосердечно пишет о своем почти непрекращающемся

28

бунте. Выдержать требования Грина – начиная с того чтобы она чаще выступала с религиозными свидетельствами публично, вплоть до выполнения всей работы по дому ухаживая за четырьмя детьми без чьей-либо помощи, и одновременно преследуя свои карьерные цели в деле которое она искренне любила – можно было только потому что Брайант, как и Степлтон и Морган принимали Христа за своего настоящего мужа:

Только практикуя уступки Исусу я могу научиться подчиняться, как учит меня Библия, любящему руководству моего мужа. Только сила Христа может дать женщине как я возможность стать смеренной во имя Господа.[18]



В случае Брайант «любящее руководство» ее мужа, на этот раз вкупе с ее духовником стянуло ее как саваном, превратив в символ женщины-оратора фанатика гомофобии. И снова, Брайант с неохотой свидетельствовала, на этот раз перед Муниципальной Комиссией Графства Дейд в слушаниях по указу о правах гомосексуалистов. Брайант несколько ночей провела в слезах и молитвах, предположительно по причине того, что как она сказала Ньюсуик, «я была напугана и не хотела это делать».[19] И снова желание следовать воле Христа подчинило ее выраженной воле мужа. Можно предположить, что некоторой компенсацией за это подчинение стало уменьшение тяжести бремени домашней работы и заботы о детях в интересах дела более важного. Это подчинение воле Христа и воле Грина – одинаково в данном случае, как и во многих случаях предыдущих – также дает ответ на преследующий ее всю жизнь вопрос: как быть значимым общественным лидером – в ее терминологии «звездой» – и в то же время послушной женой, оберегающей своих детей. Певческая карьера, в особенности мирская, никогда бы не смогла разрешить этот яростный конфликт.



Брайант, как и мы, все остальные, пытается быть «хорошей» женщиной. Брайант, как и все мы безрассудна и опасна для себя и для других, , потому что «хорошая» женщина живет и умирает в молчаливой самоотверженности,

29

а реальные женщыны так не могут. И Брайант, и все мы остальные, живем в настоящем аду. *

*___________

Этот анализ ситуации Брайант был написан в 1978 году и опубликован в журнале Мисс в июне 1979. В мае 1980 года Брайант подала на развод. В отдельном от документов по разводу заявлении она настаивала что Грин «осквернил мое самое дорогое достояние – мою совесть» (Нью-Йорк Таймс, май 24б 1980). Через три недели после постановления о разводе (в августе 1980 года), региональное цитрусовое агентство Флориды, в котором Брайант одиннадцать лет работала представителем, постановило что она отныне не является подхощящим сотрудником в связи с ее разводом: «Контракт прерывается в связи с разводом и т.д.», по сообщению одного из руководителей агентства (Нью-Йорк Таймс, сентябрь 2, 1980). Феминистка-юрист и бывший президент Национальной Организации Женщин Карен ДеКроу убедила Брайант подать в суд по акту Флориды о Правах Человека 1977 года, который запрещает дискриминацию на рабочем месте на основе семейного статуса. Но еще до этого акта сестринской поддержки ДеКроу, Брайант переосмыслила свою позицию в отношении женского движения, которое она под руководством Грина жестко критиковала. «То что произошло со мной», - сообщала Брайант газете Нешенал Инкуайрер в июне 1980 года, «заставило меня понять почему есть такие озлобленные женщины, которые хотят принятия Поправки о Равных Правах (Equal Rights Amendment). Это еще не ответ. Но церковь не обращается к проблемам женщин так как ей следовало бы. Некоторые постулаты действительно вредные, и я думаю именно поэтому я очень беспокоюсь за своих детей – особенно за девочек. Вам надо признать что женщин дискриминируют, что женщин не учат пониманию уникальности и целостности их способностей.» С миром, сестра.

_______________



Филлис Шлафли, непереродившаяся философ абсурда правого крыла, похоже ни какого ада не замечает. Она вероятно одержима не Христом, а Макиавелли. Или наверное ей просто хочется быть Государем. В ее лице предстает одна из тех редких женщин, которые вне зависимости от идеологических пристрастий, действительно представляют себя одной из мальчиков, даже утверждая что она из девочек. В отличие от большинства других женщин правого политического крыла, Шлафли в своих письменных работах и речах не признается в том, что на ее долю выпали какие либо из тех трудностей, которые рвут женщин на части. По мнению многих, ее организаторская бескомпромиссность лучше всего прослеживается в ее демагогической пропаганде против Поправки о Равных Правах (Equal Rights Amendment), хотя помимо этого она еще и бойко ратует против репродуктивной свободы, против женского движения, против государственного регулирования (big government) и

30

Договора по Панамскому Каналу. Ее корни, а возможно и ее сердце, оно у нее конечно же есть, принадлежит Консервативным Правым, однако она оставалась не известной широкой аудитории пока не снарядилась в крестовый поход против Поправки о Равных Правах. Вероятней всего ее стремление состоит в том, чтобы использовать женщин как электорат для внедрения в высшие эшелоны мужского руководства правого крыла. Она может еще обнаружить, что она женщина (в феминистском значении этого слова), когда ее коллеги мужского пола не позволят ей сбежать из гетто женских проблем и вступить в большую игру.** Во всяком случае она по-видимому может манипулировать страхами женщин даже не зная таковых на собственном опыте. Если дела обстоят именно так, такой талант дал бы ей бесценную хладнокровную отстраненность стратега непреклонного в деле обращения женщин в активисток анти-феминизма. Именно потому что женщин обучают уважать и следовать за теми, кто как Шлафли вселяет в них трепет и

31

преданность, они, в страхе остаться без крова, безопасности, правил и любви, обещанных Правыми, верят, что от этого зависит их выживание.

** _______

По сообщениям многих газет, Филлис Шлафли хотела, чтобы Рейган назначил ее в Пентагон. Этого он не сделал. В дебатах с Шлафли (в Стенфордском Университете, 26 января, 1982 года) юрист Кэтерин МакКиннон попыталась объяснить Шлафли, что ее дискриминируют как женщину: «Г-жа Шлафли говорит нам, что то что она женщина ни сколько ей не мешает. Я утверждаю, что любой мужчина, имеющий степень юриста и диссертацию по политическим наукам; кто десятилетиями высказывался по широкому кругу важных вопросов; кто блестяще и результативно выполнял политическую и организаторскую работу в партии [Республиканской Партии]; чьи работы широко публиковались, включая девять книг; и кто остановил крупнейшую общественную инициативу по внесению поправки в конституцию, застопорившуюся не достигнув победы [Поправка о Равных Правах]; у кото есть прекрасная полноценная семья – любой мужчина с такими достижениями пришелся бы ко двору в нынешней администрации... Поправьте меня если это не так; если ее все же могут назначить. В прессе повсюду писали о ее желании занять такой пост, но я не всему доверяю из написанного, особенно когда это касается женщин. Я действительно считаю что ей стоило хотеть и стремиться к такому назначению, и что им следовало бы найти для нее и предоставить ей место. Она определенно достойна поста в Департаменте Обороны. Филлис Шлафли квалифицированая женщина». Ответ Шлафли: «Дебаты были интересными. Более интересными, чем я ожидала... Она действительно кое-что правильно сказала об администрации Рейгана, но это потеря его администрации в том, что они не пригласили меня [слова тонут в аплодисментах присутствующих], но это не моя потеря».

____________

*

Я выступала на Национальной Женской Конференции (в ноябре 1977 года в городе Хьюстон, штат Техас). Обсуждения были абсурдны, устрашающи, нелепы, поучительны и, как отмечали и другие феминистки, почас неожиданно трогательны.



Женщины правого политического крыла страшатся лесбиянок. Чернокожая делегат от либералов из Техаса рассказала мне что местные белые женщины пытались убедить ее, что лесбиянки на конференции попытаются на нее напасть, будут обзывать ее грязными словами, и что они сами по себе – непристойны. Она сказала мне, что проголосует против резолюции о сексуальных предпочтениях,*** иначе она не сможет вернуться домой. Но она также сказала, что расскажет белым женщинам, что лесбиянки были вежливыми и чистыми. Она сказала, что знает, что лишать кого-либо работы – не правильно, но, до этой конференции в Хьюстоне, она представления не имела о том, что матери лесбиянки лишались своих детей. Это, по ее мнению, было поистине ужасно. Я спросиле ее, как она считает, может ли когда-то так случиться, что она сама будет отстаивать права лесбиянок в своем городке. Она утвердительно кивнула с полной серьезностью, а затем пояснила, осторожно делая акцент на этой будоражащей воспоминания детали, что ближайший город находится в 160 милях от того места где она живет. В этом была явственно ощутима история чернокожих Юга.

***______________

«Конгресс, Государство и местные законодательные собрания должны принять законодательство об отмене дискриминации по признаку сексуальных предпочтений или предпочтений привязанности/любви в сферах включающих, но не ограничивающихся местом работы, проживания, объектов общественного пользования, кредитования, мест общественного пользования, правительственных программ и армии.

«Государственные законодательства должны реформировать положения о наказаниях или аннулировать пункты законодательств ограничивающие сексуальное поведение осуществляемое в частной жизни по взаимному согласию взрослыми людьми.

«Государственные законодательства должны принять закон запрещающий рассмотрение сексуальной ориентации или предпочтений привязанности/любви как фактора в любом юридическом постановлении о попечительстве или праве навещать детей. Случаи определения детей под опеку/попечительство должны рассматриваться исключительно из соображений того, кто из партнеров является более подходящим родителем, вне зависимости от практикуемого ими типа сексуальной ориентации или привязанностей.

__________________