![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
babusyatanyaOriginally posted by ![[livejournal.com profile]](https://www.dreamwidth.org/img/external/lj-userinfo.gif)
k_kiselev at О "списке Магнитского" в контексте символической политики
Одобрение законопроекта о "списке Магнитского" вызвало "живой интерес" наших чиновников. Начались обвинения во вмешательстве во внутренние дела, о симметричном и ассимеитричном ответах и т.д. Умная В.Матвиенко даже назвала его "дикостью". Видимо, с перепугу. Попробуем разобраться в двух взаимосвязанных вещах: с одной стороны, в логиках самой такой реакции, с другой, какие символические логики такая реакция порождает в массовом сознании. По пункткам.
1. Возмущение чиновников американским законопроектом странным образом оставляет вне поля оценок сами первичные факты, т.е. то, что случилось с Сергеем Магнитским. Проще говоря, закон оценивается вне связи с основаниями его принятия. Логические умозаключения, которые закономерно возникают в этой связи:
- чиновники могут оценивать то, что творится за пределами страны, но лишены права/возможности оценивать то, что делается в ее пределах. Разъяснений и указаний сверху, видимо, еще не было;
- чиновники считают нормой то, что произошло с Сергеем Магнитским. И подобное будет повторяться и впредь;
- чиновников прежде всего волнуют дела зарубежные, а не внутренние, ибо их интересы, их стратегии, их перспективы связаны прежде всего с заграницей, а не с Россией.
По этому пункту, все смыслы исключительно негативны в плане оценки реакции власти. Аналогично негативно выглядят и мотивы такой реакции.
2. Апелляция к вопросу о вмешательстве во внутренние дела России, которое якобы происходит в связи с принятием закона Магнитского, выглядит очень странно. Любая страна имеет право запретить въезд любому человеку по основаниям, установленным в этой стране. Россия запрещает въезд одним, Украина другим, США третьим. Вспомним, например, что особого шума в связи с отказом в визе И.Кобзону не было. И вновь логики, которые закономерно возникают:
- случай Кобзона - единичный случай, а список Магнитского вводит правило, устанавливает норму, под которую могут попасть и судьи, и полиционеры, и чиновники. Причем, не только те, что связаны неспосредственно с делом Магнитского, но и иные, что проходят или имеют шансы пройти по аналогичным делам. Таким образом, за рассуждениями о "вмешательстве" вновь читается страх за собственное благополучие, связанное не с Россией, но с зарубежьем;
- оценивающие закон фактически указывают на нежелательность существования правовых (добавим, и нравственных) норм, стоящих над национальным законом, национальным правоприменением, над судебной системой. Другими словами, претензии к внешней оценке и ее отвержение, неприятие в принципе есть фактическое признание несовершенства, ущербности собственной судебной, правоохранительной и, шире, политической системы.
По этому пункту, рассуждения о вмешательстве есть символическое признание собственных грехов и проявление страха за возможную расплату.
3. Рассуждения о симметричных/ассиметричных санкциях вызывают закономерные вопросы: "За что?" и "Какие?". И, таким образом, заставляет задуматься о фактическом и символическом потенциалах (Д.Истон) самой системы, самого режима. Проще говоря, а способна ли Россия на ответ? И чем будет мотивирован этот ответ? Например, после отказа в визе И.Кобзону начались рассуждения о запрете на въезд для Мадонны. И массовая реакция на эти рассуждения была проста и адекватна. Ее формула: скорее российские поклонники нуждаются в Мадонне, чем Мадонна в российских поклонниках. Кроме того, "наказывать" Мадонну по принципу - вот тебе за Кобзона - глупо. Едва ли Мадонна вообще подозревает о существовании великого русского певца и бизнесмена.
Аналогично и с гипотетическими санкциями в адрес США в связи со списком Магнитского. Вопросы "за что?" и "какие?" в массовом сознании остаются без ответа, а проявляющиеся официальные/полуофициальные комментарии заставляют недоумевать. На вопрос "за что?" официальные интерпретаторы дают ответ: за то, что они "нас". Но в массовом сознании это "нас" со страной пока не отождествляется, но, скорее, связывается с конкретными "нашими", которые нахапали, наворовали, "ездют" по заграницам, т.е. с теми, которые коррумпированы, теми, кто, собственно говоря, и призывает к ответным санкциям. Ответ на вопрос о характере санкций также заставляет недоумевать, ибо сводится к рассуждениям на тему "симметричный или ассиметричный". Но тогда, в случае симметрии имеем недоумение по схеме в уже упомянутом случае с И.Кобзоном и Мадонной - а им это надо? В случае с ассиметрией ситуация еще проще - звучит грозно, но никто не знает, что это такое.
В итоге.
Во-первых, закон о "списке Магнитского", судя по реакции высокопоставленных комментаторов, свою роль уже начал выполнять. Что хорошо. Угроза попасть в список может охладить горячие головы сторонников закручивания гаек.
Во-вторых, адекватной реакции, т.е. оценки деяний тех лиц, что убили Магнитского, от путинского режима едва ли стоит ожидать.
В-третьих, символический потенциал ответа на закон не только низок, но и имеет отрицательные значения, т.е. работает против тех, кто подвергает критике "список Магнитского".
В-четвертых, представляется, что "список Магнитского" вполне адекватный, а то и более сильный, реальный и символический ответ на все рассуждения о мировой закулисе, вашингтонском обкоме, руке госдепа и т.д. Более сильный, во-первых, по причине его понятной и прозрачной фактологической фундированности, во-вторых, потому что он четко проводит границу между страной, т.е. всеми нами, и коррумпированными государственными лиходеями им.Путина, т.е. реальными и потенциальными фигурантами списка.
k_kiselev at О "списке Магнитского" в контексте символической политикиОдобрение законопроекта о "списке Магнитского" вызвало "живой интерес" наших чиновников. Начались обвинения во вмешательстве во внутренние дела, о симметричном и ассимеитричном ответах и т.д. Умная В.Матвиенко даже назвала его "дикостью". Видимо, с перепугу. Попробуем разобраться в двух взаимосвязанных вещах: с одной стороны, в логиках самой такой реакции, с другой, какие символические логики такая реакция порождает в массовом сознании. По пункткам.
1. Возмущение чиновников американским законопроектом странным образом оставляет вне поля оценок сами первичные факты, т.е. то, что случилось с Сергеем Магнитским. Проще говоря, закон оценивается вне связи с основаниями его принятия. Логические умозаключения, которые закономерно возникают в этой связи:
- чиновники могут оценивать то, что творится за пределами страны, но лишены права/возможности оценивать то, что делается в ее пределах. Разъяснений и указаний сверху, видимо, еще не было;
- чиновники считают нормой то, что произошло с Сергеем Магнитским. И подобное будет повторяться и впредь;
- чиновников прежде всего волнуют дела зарубежные, а не внутренние, ибо их интересы, их стратегии, их перспективы связаны прежде всего с заграницей, а не с Россией.
По этому пункту, все смыслы исключительно негативны в плане оценки реакции власти. Аналогично негативно выглядят и мотивы такой реакции.
2. Апелляция к вопросу о вмешательстве во внутренние дела России, которое якобы происходит в связи с принятием закона Магнитского, выглядит очень странно. Любая страна имеет право запретить въезд любому человеку по основаниям, установленным в этой стране. Россия запрещает въезд одним, Украина другим, США третьим. Вспомним, например, что особого шума в связи с отказом в визе И.Кобзону не было. И вновь логики, которые закономерно возникают:
- случай Кобзона - единичный случай, а список Магнитского вводит правило, устанавливает норму, под которую могут попасть и судьи, и полиционеры, и чиновники. Причем, не только те, что связаны неспосредственно с делом Магнитского, но и иные, что проходят или имеют шансы пройти по аналогичным делам. Таким образом, за рассуждениями о "вмешательстве" вновь читается страх за собственное благополучие, связанное не с Россией, но с зарубежьем;
- оценивающие закон фактически указывают на нежелательность существования правовых (добавим, и нравственных) норм, стоящих над национальным законом, национальным правоприменением, над судебной системой. Другими словами, претензии к внешней оценке и ее отвержение, неприятие в принципе есть фактическое признание несовершенства, ущербности собственной судебной, правоохранительной и, шире, политической системы.
По этому пункту, рассуждения о вмешательстве есть символическое признание собственных грехов и проявление страха за возможную расплату.
3. Рассуждения о симметричных/ассиметричных санкциях вызывают закономерные вопросы: "За что?" и "Какие?". И, таким образом, заставляет задуматься о фактическом и символическом потенциалах (Д.Истон) самой системы, самого режима. Проще говоря, а способна ли Россия на ответ? И чем будет мотивирован этот ответ? Например, после отказа в визе И.Кобзону начались рассуждения о запрете на въезд для Мадонны. И массовая реакция на эти рассуждения была проста и адекватна. Ее формула: скорее российские поклонники нуждаются в Мадонне, чем Мадонна в российских поклонниках. Кроме того, "наказывать" Мадонну по принципу - вот тебе за Кобзона - глупо. Едва ли Мадонна вообще подозревает о существовании великого русского певца и бизнесмена.
Аналогично и с гипотетическими санкциями в адрес США в связи со списком Магнитского. Вопросы "за что?" и "какие?" в массовом сознании остаются без ответа, а проявляющиеся официальные/полуофициальные комментарии заставляют недоумевать. На вопрос "за что?" официальные интерпретаторы дают ответ: за то, что они "нас". Но в массовом сознании это "нас" со страной пока не отождествляется, но, скорее, связывается с конкретными "нашими", которые нахапали, наворовали, "ездют" по заграницам, т.е. с теми, которые коррумпированы, теми, кто, собственно говоря, и призывает к ответным санкциям. Ответ на вопрос о характере санкций также заставляет недоумевать, ибо сводится к рассуждениям на тему "симметричный или ассиметричный". Но тогда, в случае симметрии имеем недоумение по схеме в уже упомянутом случае с И.Кобзоном и Мадонной - а им это надо? В случае с ассиметрией ситуация еще проще - звучит грозно, но никто не знает, что это такое.
В итоге.
Во-первых, закон о "списке Магнитского", судя по реакции высокопоставленных комментаторов, свою роль уже начал выполнять. Что хорошо. Угроза попасть в список может охладить горячие головы сторонников закручивания гаек.
Во-вторых, адекватной реакции, т.е. оценки деяний тех лиц, что убили Магнитского, от путинского режима едва ли стоит ожидать.
В-третьих, символический потенциал ответа на закон не только низок, но и имеет отрицательные значения, т.е. работает против тех, кто подвергает критике "список Магнитского".
В-четвертых, представляется, что "список Магнитского" вполне адекватный, а то и более сильный, реальный и символический ответ на все рассуждения о мировой закулисе, вашингтонском обкоме, руке госдепа и т.д. Более сильный, во-первых, по причине его понятной и прозрачной фактологической фундированности, во-вторых, потому что он четко проводит границу между страной, т.е. всеми нами, и коррумпированными государственными лиходеями им.Путина, т.е. реальными и потенциальными фигурантами списка.